Империи в мировой истории. Власть и политика различий - Джейн Бербанк

захватила его в 1099 году, - назывались паломничествами или экспедициями и возникли на основе широко распространенной традиции паломничества в раннем христианстве. Крестовые походы были направлены на решение проблемы потери мусульманами христианских святых земель - не просто священных мест, а составных частей того, что было пансредиземноморской вселенной, в которой выросло христианство. Идеология крестоносцев подразумевала универсальный взгляд на человечество: христианство может и должно быть принято всеми, а тех, кто не обращается, можно убивать. Помимо этого, крестовые походы были в такой же степени связаны с политическими конфликтами и личными амбициями, как и джихад. Живя в мире, который был политически раздроблен, но разделял веру в христианство и иерархию, первые крестоносцы, как пишет Томас Биссон, были "людьми, ищущими репутацию лорда".

Ключевая роль франкских рыцарей в крестовых походах отражала пространственную диффузию христианства, произошедшую при Каролингах, когда церковники распространяли идеи паломничества и покаяния. Крестовые походы позволили этому рыцарскому сословию (особенно младшим сыновьям) избежать обязательств, проявить себя, произвести впечатление на начальство, оказать покровительство и найти - вдали от ограничений вблизи дома - места для набегов, основания новых владений, и обоснования почетного места в терминах средневекового христианства. Папы видели в крестовых походах путь к собственной имперской экспансии перед лицом не только ислама, но и византийской церкви, а также напряженности и конфликтов с католическими аристократами и королями.

Раскол в мусульманском мире, в свою очередь, привел к нестабильности на Святой земле и в других местах. Взятие Иерусалима группой исламских, но неарабских сельджуков послужило толчком к первому крестовому походу, начавшемуся в 1096 году. Следуя призыву папы Урбана II спасти святые места христианства, крестовые походы стали частью народным движением, частью организованной экспедицией.

Первые крестоносцы, жившие, как и большинство армий той эпохи, за пределами земель, совершали значительные насилия и грабежи на протяжении всего пути. Византия неоднозначно относилась к крестовым походам, обратившись за помощью к западным христианам против сельджуков с идеей защиты Константинополя, а не захвата Иерусалима. Смена и узурпация византийского престола привели к тому, что Византия оказывала непоследовательную поддержку христианским армиям. Разграбление крестоносцами Константинополя в 1204 году и перемещение на несколько десятилетий византийского императора в Анатолию вызвали длительное чувство горечи.

Крестовые походы основали "латинские королевства" вдоль своих маршрутов, включая Иерусалим в 1099 году и Константинополь в 1204 году. Рыцари, их семьи и другие люди селились в городах вдоль маршрутов крестовых походов, распространяя католическую культуру и западноевропейские языки на Балканах и в восточном Средиземноморье. Этот процесс привел к созданию новых связей, но не к полной интеграции христианства.

Королевства, основанные крестоносными армиями, имели неуправляемую историю - качели власти между исламскими правителями, конфликтующими друг с другом, королями крестоносцев и византийской элитой, чья поддержка была непостоянной. Лидеры латинских королевств, как и исламские правители, с которыми они воевали, могли рассматривать свои действия в религиозных терминах и использовать религиозную войну для укрепления своей репутации. Идея о том, что священная война может привести к священному миру - мировому сообществу, живущему в гармонии, поддерживаемой христианской властью, - стала оправданием империи, обращенной к прецеденту Рима. Но обычным результатом было больше войны и меньше мира.

"По крайней мере, они [мусульмане] не насиловали наших женщин, не доводили наших жителей до нищеты, не раздевали их и не заставляли ходить голыми по улицам, не заставляли их погибать от голода и огня... . . Но именно так с нами обращались эти люди-христиане, которые перекрестились во имя Господа и разделяют нашу религию".

-Христианский летописец крестовых походов

Крестовые походы, возникшие на почве разделенного христианства, не уничтожили мусульманское могущество и не привели Византию под крыло папства, но они оказали влияние на восприятие мусульманами и византийцами своих врагов. Нападения амбициозных владык на города не были чем-то новым для региона, но поведение победоносных армий шокировало арабов и православных христиан. В Иерусалиме крестоносные армии резали евреев на улице и сжигали их заживо в синагоге , расправились с тысячами верующих в мечети Аль-Акса, напали на греческие православные, армянские, коптские и другие восточные христианские храмы. Столетие спустя в Константинополе крестоносцы убивали православных священников, сжигали великие библиотеки, оскверняли Святую Софию и другие православные храмы, а также вывозили и переплавляли сокровища Византии. Для византийской и мусульманской элиты варварское поведение "франков" или "латинян" выходило за рамки обычного опыта конфликта.

Иерусалимское королевство крестоносцев было захвачено мусульманскими войсками Салах-эд-Дина в 1187 году; последние остатки латинских королевств региона были уничтожены мамлюками столетие спустя. К тому времени этот регион, раздираемый религиозными противоречиями и земными амбициями, столкнулся с новой имперской силой. Монголы - евразийский народ, принесший с собой новые способы ведения войны и новые имперские практики, включая здоровую дозу конфессионального безразличия (см. главу 4), - захватили Багдад в 1258 году. До этого они достигли окрестностей Вены. Их остановили только мамлюки Египта в 1260 году. Будущее христианской и исламской империй оказалось под вопросом.

Заключение

К XIII веку н. э. универсалистская религия не привела к созданию универсальной империи. Три имперские системы, рассмотренные в этой главе, пытались использовать монотеизм для решения проблем, присущих структуре империи: как завладеть воображением людей на широком и дифференцированном пространстве и как держать посредников в узде. Рим дал людям от Британии до Египта веские основания участвовать в имперских институтах власти и считать себя римлянами. Распад Рима оставил его будущим преемникам разные ресурсы для работы.

Монотеистическая религия быстро оказалась обоюдоострым мечом, обеспечивая моральные рамки, выходящие за рамки локальности, но открывая двери для расколов, основанных на столь же универсальных претензиях на религиозную легитимность. Три вида империй столкнулись с расколами - католическая/ортодоксальная, суннитская/шиитская - и напряженностью в отношениях между политикой и религией - папы/короли, халифы/уламы, императоры/патриархи.

Две крайности в подходе к посредникам (клиенты и рабы против аристократов) прослеживаются в Исламской и Каролингской империях, а Византия занимает промежуточное положение. Вероятно, у Карла Великого не было выбора, поскольку политика господства укоренилась за почти четыреста лет, прошедших с момента распада Римской империи. Ему пришлось включить аристократов с их вооруженными последователями и подчиненными крестьянами в свою систему командования. Лучшее, что он мог сделать, - это опираться на многочисленные вертикальные цепочки власти: от императора к графам, вассалам, посланникам и епископам, каждый со своими подчиненными.

Исламским правителям не приходилось сталкиваться с укоренившейся аристократической культурой. Они могли использовать византийские (римские) прецеденты имперского сбора налогов, а на ранних этапах в Сирии - даже византийских сборщиков налогов. И Омейяды, и Аббасиды старались избегать создания аристократии, полагаясь на рабов и клиентов, которые были их посредниками,